По Мыслящим Королевствам - Страница 46

— Лучших шпионов и не найти, — нахмурился Симна. Он был в полной ярости от этого вторжения в самые сокровенные тайники его души, но из уважения к другу не вытащил меча из ножен.

— Значит, из того, что вам стало известно от каких-то птиц, вы решили, что наш образ мыслей плох и вы имеете право его изменить. Даже если нас вполне устраивает, как мы думаем. — Пастух посмотрел в глаза по очереди всем книжникам.

— Вы будете благодарить нас, когда все закончится. — Женщина снова просияла. — Ты, — объявила она, обращаясь к тихо закипающему Симне, — станешь гораздо более приятным и менее воинственным человеком, и у тебя появится склонность к глубоким раздумьям.

— Клянусь Гузпулом, не стоит на это рассчитывать. — Пальцы северянина вцепились в рукоять меча.

— А ты, — продолжала она, слегка повернув голову в сторону Эхомбы, — станешь учителем, который посвятит свою жизнь распространению правильного образа мыслей среди нецивилизованных народов.

— Похоже, замечательная профессия, — ответил Эхомба. — К сожалению, одна у меня уже есть. Необходимо пасти скот, да и выполнять разную работу на ферме. У меня нет времени для проповедничества. Вам придется поискать кого-нибудь другого.

— Ты первый человек из вашего народа, посетивший Тетсприах. — Монах, сидевший на другом конце стола, говорил очень убедительно. — Поэтому ты должен стать тем, кто понесет наше учение в свою землю. Это великая честь.

— Да, — подтвердил книжник в середине. — К тому же у тебя нет выбора. Не трать время и силы на препирательства, поскольку решение уже принято за тебя. — Он ободряюще улыбнулся. — Такова работа книжников — делать за других правильный выбор. Мы предотвращаем множество неприятностей.

— Зачем же вы причиняете их мне? — Симна ибн Синд уже достаточно всего наслушался. Чтобы Эхомба не попытался остановить его, северянин дерзко шагнул вперед и обнажил клинок. Уловив его мысли, попугайчики перестали есть и забились в дальний угол клетки. Они сидели, прижавшись друг к другу, и их блестящие перышки слегка вздрагивали от того, что птички были вынуждены слушать и впитывать весь поток несдерживаемой агрессии из ума северянина.

От выходки Симны у книжников с лиц все-таки сошли их, казалось, неувядающие улыбки. Однако никто не вскочил со стула и не попробовал убежать. Никто даже не издал предупреждающего крика, вызывая служителей, стоявших за дверью.

Вместо этого монах, располагавшийся в центре, проворно нагнулся под стол и извлек оттуда престранного вида приспособление. Оно было размером с человеческую руку, имело рукоять и длинный трубчатый корпус, рифленый на конце и расширявшийся, как цветок. Один палец монах держал на маленьком металлическом крючке, укрепленном на нижней части аппарата. К верхней же его части была приделана маленькая бутылочка или флакон. Она была изготовлена из матового материала, и Эхомба не смог рассмотреть, что содержится внутри.

Прижав деревянную рукоять к плечу, книжник направил похожий на цветок конец устройства прямо на Симну. Держа обнаженный клинок острием вниз, северянин прищурился, заглядывая прямо в ствол хитроумной штуковины. Не представляя себе механизма ее действия, он не знал, как избежать опасности, о которой, похоже, предупреждала поза противника.

— Симна, — предостерегающе сказал пастух своему товарищу, — довольно! Стой где стоишь!

Монах на другом конце стола угрюмо проговорил:

— Не имеет значения. Нападай или отступай, конец будет один. — Улыбка вернулась на его лицо, правда, уже не столь лучезарная. — И ты подходишь для этого лучше всего.

— Лучше для чего? — Симна с яростью взглянул на монаха, явно сбитый с толку непоколебимым хладнокровием троицы, сидящей за столом. — Лучше всего я подхожу для этого!

Подняв сверкающий клинок над головой, он сделал еще один шаг вперед. Эхомба выкрикнул предупреждение, а Алита припал к полу, мгновенно подобравшись.

Монах, нацеливший устройство, без колебаний нажал на крючок и выстрелил.

XI

Кот угрожающе зарычал, Эхомба инстинктивно отпрянул назад. Что же касается Симны, то он быстро наклонился, однако затем снова выпрямился. С виду он остался совершенно невредим.

Облако порошка, вырвавшееся из ствола замысловатого устройства, поначалу было розовым с малиновым оттенком. Оно на кратчайший миг окутало северянина и потом растворилось в воздухе комнаты. Симна чихнул раз, другой… и громко рассмеялся.

— Неплохой запах. Тонкий, не слишком сильный. Напомнил мне о некоей девушке, с которой я прекрасно провел время в одном городке на западной оконечности Абрангианских степей.

— Прекрасно. — Монах опустил аппарат, но не отложил его в сторону. — Рад, что это навеяло на тебя приятные воспоминания.

— Чрезвычайно приятные. — Симна по-волчьи ухмыльнулся книжнику. — Приятнее, чем вы можете себе вообразить.

— Охотно верю. Ты, очевидно, человек бурных страстей. Что до меня — и я не стыжусь в том признаться, — то мои потребности куда скромнее. В этом отношении я тебе завидую, хотя должен сказать, что моя зависть не может трактоваться как восхищение. — Он указал на занесенное оружие северянина. Двое его коллег внимательно за всем наблюдали. — А позволь осведомиться, что ты собирался делать с этим внушительного вида куском стали?

Симна взглянул на меч в своей руке:

— С этим? Ну, я собирался… собирался… — Северянин тупо взирал на оружие, словно когда-то знал его назначение, да вдруг позабыл, подобно человеку, который обнаружил в старом шкафу давно затерявшийся предмет одежды и не в состоянии вспомнить, как его носят. Он медленно опустил клинок. Убирая меч в ножны, Симна снова взглянул на троицу инквизиторов и проговорил: — Вот! По-моему, вот что я собирался с ним сделать. — Выражение его лица было точно таким, как у некоторых скульптур, украшавших фасад здания — мечтательное, но не бессмысленное. — Надеюсь, мы не причиняем таким добрым людям, как вы, никаких хлопот?